Аркадий Гайдар - Том 3. Повести и рассказы. Фронтовые записи
Широкоплечий полковник смотрит на ее узкую легкую кровать с кружевными оборками и, улыбнувшись, говорит:
– Нет, дорогая, уж лучше я лягу на диван.
И сел с ней рядом. К ним подсаживается Ольга.
Полковник, освобождая Ольге место, берет с дивана книгу и, заглядывая в нее, спрашивает:
– Как дела с твоей железобетонной специальностью?
Ольга (со вздохом):
– Папа, завтра я должна уехать в город, у меня консультация. Из города я вернусь только послезавтра к обеду. (Торжествующе.) Но зато в понедельник у меня последний экзамен!
…Утро. Яркое солнце. На веранде за чайным столом сидит полковник. Он в простой белой рубашке. Ольга ставит на стол завтрак. Во время всей сцены она готовит и жарит яичницу, подчитывает учебник и укладывает свои книги и вещи в чемоданчик.
Женя подхватывает с середины стола тарелки с едой, пододвигает их вплотную к стакану отца, и вот на столе перед ним не остается и сантиметра свободного места.
Ольга подает еще тарелку. Женя хватает ее и ставит вторым этажом (больше некуда) на молочник.
Отец, оглядевшись, отодвигает посуду:
– Постой… постой! Ты меня совсем посудой задавила. Я не голоден. Я приехал из богатого края.
Женя:
– А из какого?
Отец (хитро покосившись на дочь):
– Спрашиваешь? А что не скажу – знаешь.
Женя:
– Папа, а там еще войско есть?
Отец:
– Есть.
Женя:
– Но лучше твоего танкового полка уж, наверное, нигде нету. Я так давно решила!
Отец (добродушно):
– Ну конечно, если ты так решила, то тогда нету.
Женя:
– А если бы сам нарком?..
Отец:
– Он… он бы, вероятно, еще подумал.
Женя (со смехом):
– Я не могу думать! Я уже сказала об этом всем своим друзьям и подругам.
Отец:
– У тебя друзей много? И конечно, из них Тимур первый?
Ольга:
– Ну как же… Женя, почему его и вчера и сегодня не видно?
Лицо Жени. (Растерялась.)
Отец (поддразнивая):
– Что же ты так вспыхнула? А я его по пути с другой девчонкой встретил… (После паузы, успокоительно.) Он был чумазый, и они несли в ведрах воду. Ты его позови сюда, Женя.
Женя встала. Она, по-видимому, хочет что-то сказать отцу, но Ольга не так поняла ее движение и остановила:
– Женя, погоди, не сейчас. Папа приехал надолго, и ты еще Тимура сто раз позвать успеешь…
Женя (вспыхнув):
– Я?.. Позвать… Ты ничего не понимаешь!
Полковник посмотрел на Женю.
На глазах у нее слезы.
Полковник:
– Женя, что с тобой?
Она быстро проводит пальцами по ресницам и говорит задумчиво:
– Ничего! Папа, на земле все говорят! «Война и война…» Папа, посмотри, какое небо голубое! Мы будем ходить в лес… на речку… купаться… кататься на лодке… и ты будешь не полковник, не рабочий, не служащий, а просто папа. (Пытливо заглядывает ему в глаза.) Так не бывает? Ну, хорошо, пусть ненадолго, только на один месяц. Мы будем жить весело. Если у тебя есть деньги, ты подари мне патефон, мы будем заводить марши, танцы. Папа, я что-то говорю… говорю… а сама знаю, что это глупости. Но мне хорошо, и я при тебе не могу говорить иначе.
Ольга (укоризненно, отодвигая стакан):
– Женя, когда ты так говоришь, я не могу пить чай. Вот видишь, и папа ничего не ест тоже. Ты говори что-нибудь поспокойнее и попроще.
Женя (зажмуриваясь):
– Ах, это просто! Это все очень просто!..
Отец (меняя тему разговора):
– Мы попьем чаю, проводим на вокзал Ольгу и пойдем гулять. Ты покажешь мне ваш сад, ваш штаб, ты позовешь Тимура.
Женя (опять растерявшись):
– Его, наверное, дома нет. Они в колхозе на работе.
Отец (добродушно):
– А ты почему не на работе?
Женя (совсем растерявшись):
– Я… не знаю… там, наверное, уже есть люди… и больше туда не нужно.
Полковник (заглядывая Жене в лицо):
– Ты что-то краснеешь, путаешься. Женя, сядь и скажи мне правду.
Тропкой по роще-парку идут возвращающиеся с работы Тимур, Нюрка и ее маленький братишка. В руках у них прополочные тяпки.
В лесу слышен далекий свист.
Тимур (передавая Нюрке свою тяпку):
– Ты иди, а я пойду напрямик (показывает) рощей…
Нюрка:
– Завтра на работу опять в то же время?
Тимур:
– И завтра и послезавтра. Людей у нас теперь мало, а что обещано, то будет сделано. (Взглядывает Нюрке в лицо.) Почему у тебя на носу ссадина?
Нюрка (беспечно):
– Эка беда, ссадина! Кабы на ноге или руке… А я не носом работать буду.
Тимур скрылся в кустах.
Нюркин братишка-малыш (показывая палец):
– А у меня, Нюрка, на пальце царапина.
Нюрка (добродушно):
– И тебе не беда. Ты все равно большой лодырь… (Насторожилась.)
В роще повторяется свист.
Тимур выходит на маленькую поляну. Окрик:
– Стой!
Тимур остановился.
Его окружает шайка под командой Фигуры.
Фигура:
– Ну, теперь мы тебе покажем!
Тимур смотрит на Фигуру и, пожав плечами, свысока спрашивает:
– А что ты, Фигура, со мной можешь сделать?
Фигура (озадаченно):
– Как что? Мы тебя изобьем по чем попало.
Тимур (после паузы):
– Бей! Но до смерти ты меня не заколотишь. А наши узнают, и тебе самому спуска не будет.
Фигура:
– Врешь! У тебя больше нет команды! Ваша команда кончилась, разлетелась… Теперь опять мы – сила!
Тимур:
– Кончилась? Разлетелась? Это наше, а не твое дело. Ну, бей! Видишь, я уже и глаза зажмурил.
Фигура (после колебания – ударить Тимура или нет, говорит грозно и удивленно):
– У тебя две жизни или одна? Ты со мной как разговариваешь? О чем думаешь?
Тимур трогает Фигуру за рукав и совсем неожиданно спрашивает:
– Фигура, ты стихи любишь?
Фигура (вылупил глаза, удивлен до крайности):
– Чего-о?
Тимур:
– Стихи. Ну вот, например:
Отец, отец! Дай руку мне…
Ты чувствуешь – моя в огне.
Знай, этот пламень с юных дней,
Таяся, жил в душе моей…
Скажи, Фигура, у тебя пламень в душе есть?
Фигура (опять вылупив глаза):
– Чего-о? Я тебя еще раз спрашиваю: ты когда со мной говоришь, о чем думаешь?
Тимур (продолжает):
Имел одной он думы власть,
Одну, но пламенную страсть…
(Деловито.) Вы меня бить будете? Так бейте, не задерживайте! (С досадой.) А то вам зря шататься, а мне завтра чуть свет на работу!..
Фигура (после долгого колебания, зло):
– Иди к черту!
Тимур:
– Прощай, Фигура… Стихи я тебе потом дочитаю… (Уходит.)
Повернувшись к ребятам и кивнув головой в сторону ушедшего Тимура, Фигура говорит:
– Вот упрямая порода! Что это он там бормотал? (Надвигаясь на одного из мальчишек.) А у тебя есть в душе пламень?
Мальчишка (гордо):
– Нет… этого нету…
Фигура (горько и зло):
– Вот то-то и есть, что нету!
Новые временаРовным строем катит по дороге к парку отряд мороженщиков.
Идет по дороге к парку отряд бутербродно-конфетных лоточниц.
Мощный радиатор пятитонки.
На ней играет, поблескивая медными трубами, оркестр духовой музыки.
В роще танцующие пары.
Широкая, врезающаяся клином в лес поляна с островками густой зелени. Вдали под деревом на грузовике оркестр, там кружатся танцующие пары. Проглядывая сквозь просветы между белыми облаками, светит солнце.
По опушке под деревьями и кустарником расположились веселые отдыхающие группы.
От опушки к чаще кустов, в тень, осторожно подъезжает легковой «ЗИС».
Выскакивают из него с кульками, с провизией, с сумками взрослые и ребята.
Мимо «ЗИСа» идут полковник Александров и Женя. Женя (неуверенно):
– Я… я думаю, что Тимура здесь нет… Они, наверное, опять на работе.
Полковник:
– А ты завтра пойдешь на работу?
Женя (отрицательно мотает головой):
– Нет. (Пауза.) Если они там, я к ним пойду еще сегодня.
На пне под кустом стоит патефон.
На траве, на скатерти, закуска. Тут же, прислонившись к дереву, сидит задремавший дедушка.
Молодой человек (наклонившись к девушке):
– Идем! Мы только немножко потанцуем и вернемся обратно.
Девушка:
– Да! Но тогда нужно разбудить дедушку.
Стоя, они берутся за руки и, счастливо улыбаясь, смотрят в глаза друг другу.
Хруст шагов – и, испуганно разжав руки, они прячут их за спину.
Невдалеке показались полковник Александров и Женя.
Женя (прижимаясь к отцу):
– Папа, а ты мне патефон подаришь?
Полковник:
– Сказано.
Женя:
– Слово?
Полковник:
– Слово!
Женя (лукаво):
– А какое? Бывает слово пионерское, советское, комсомольское, красноармейское…
